Впереди, в серой пелене дождя вспыхнул свет.
Желтый подслеповатый фонарь над потрескавшимися черными дверями. Стась оглянулся – узкий переулок тонул в вечерних сумерках, и не было ему ни конца, ни краю. "Во всем миру - только холод и дождь," – застыла в голове, словно могильная плита, мысль.
Стась толкнув двери. Внутри пахло огнем и кофе. Два ряда столиков, толстые желтые свечки в глиняных подсвечниках. За прилавком горбился седой мужчина в зеленом жакете, не сводя с гостя цепкого взгляда. Отряхнувшись, Стась пересек пустой зал.
- Приветствую! – поздоровался хозяин кофейни скрипучим голосом, похожим на воронье карканье.
- Ужасная погода, не так ли?
- Добрый вечер! - ответил Стась, смущенно переминаясь с ноги на ногу.
- Кофе, уважаемый? Да Вы присаживайтесь, в такую погоду – за счет заведения!
Стась послушно присел.
Хитро прищурившись, старик спросил:
- Какой именно кофе желаете?
Стась только развел руками.
- Я не знаю. Все равно.
Хозяин сокрушенно покачал головой.
- Уважаемый, Вы обижаете этот благословенный напиток. Вы хоть знаете, сколько рецептов приготовления кофе существует на свете? Каждый может выбрать себе по вкусу. Кто-то любит тонкий аромат арабики, кто-то – грубоватую терпкость робусты. Один мой завсегдатай пьет только либерику. Кофе – как музыка, способен повести за собой, или принести покой и равновесие. Он может изменить жизнь человека.
Скривившись, Стась невесело засмеялся:
- Жизнь не изменишь, а судьбу не обманешь.
Хозяин, склонив голову вбок точно ворон, тихо промолвил:
- Вижу, Вы жалеете о каком-то выборе, который пришлось осуществить в прошлом. Я могу Вам помочь.
На прилавке перед Стасем появился кофе. В чашке из черной глины на черном блюдечке. Над черным зеркалом напитка, незыблемым, словно полированный оникс, еле заметно струился пар.
- Попробуйте!
Стась какое-то мгновение переводил загипнотизированный взгляд то на дивного хозяина кофейни, то на чашку.
- Пейте! – проскрипел старик. - Как бы там ни было, Вам не лишнее согреться.
Стась протянул руку. Теплый фарфор приятно согрел пальцы, аромат защекотал ноздри.
Подняв чашку ко рту, Стась увидел в черном зеркале свое отражение. Мокрая белобрысая шевелюра, молодое бледное лицо с глубоко посаженными, усталыми, серыми глазами. В тот день почти так же, только смотрелся он в бокал с пивом.
- Это - "Черный лев", - торжественно произнес хозяин, - мой фирменный рецепт. Пейте!
Стась коснулся губами чашки, и поверхность напитка содрогнулась, отражение рассыпалось, словно разбитая мозаика. Кофе, мягкий и терпкий, словно табачный дым, заструился между языком и небом. Внезапно все вокруг тоже содрогнулось, рассыпалось. Замелькали дни, звуки слились в утробный рев, сродни львиному, но вмиг все стихло, застыло, словно воск, и Стась снова увидел свое отражение.
В бокале с пивом. Застыв, сообразил, где оказался. Тот самый кабачок, ему только-только исполнилось девятнадцать, а за грязным столом - его друзья, Збышек, Кароль и Януш. Зимой умер отец. Стась едет к дядьке в Бзовицу. Сейчас Януш скажет:
- Честь!
Вздрогнув, Стась как будто проснулся. Общество приложилась к бокалам. Он знал каждое слово, что будет сказано, а перед ним на столе лежала смятая старая газета с объявлениями. Среди жирных пятен вспарывал океанские волны стремительный корабль. "Компания Ллойда осуществляет рейсы из Бремена и Гамбурга в Нью-Йорк скоростными пароходами. Пассажирам гарантируется приличное питание". Чем дольше Стась всматривался в картинку, тем более реальной она становилась. В какое-то мгновение ему показалось, что лицо обдало соленым ветром. Януш собрался ехать в далекую
Америку. В отличие от Стася, который имел на руках какое-никакое, а наследство, ему на родине не светило ничего.
- Америка - это свобода! – прогнусавил Януш, тыкая пальцем в черную трубу парохода. – Едем вместе! Далась тебе та Бзовица?
Стась открыл было рот, но смолчал. Он видел свое будущее - помощник дядьки в магазине, потом – брак на богатой вдове, попытка открыть свое дело, банкротство, скитания городом, дождь, желтый фонарь кофейни, черная чашка с кофе. А дальше? Старость на улице? Смерть в канаве? Могила во рву где-то за городом? Тот Стась, каким он был тогда, только покачал головой, пустив горькую сиротскую слезу и поехал к дядьке. А что оставалось делать? Беда-горе сироте без роду! Но что он, в конце концов, терял?
Корабль на картинке живо взрезал волны. "А какая, в Бога, разница? Что лучше - прозябать в душному магазинчике, не имея никакой надежды, или вдохнуть соленого ветра и получить шанс прожить жизнь по-своему?" Стась так сжал бокал, что тот даже заскрипел в пальцах.
- А что, Янек? А давай и поедем!
Парни даже рты пооткрывали. Поднявшись на нетвердые ноги, Януш усмехнулся и обнял друга.
- Братишка! Ай, братишка! Эх, заживем, брат!..
Стась обнял побратима в ответ, разливая пиво. Мир снова завертелся в сумасшедшем круговороте. Порт, чайки, океан до самого горизонта, силуэт каменной женщины на небосклоне, снова порт, лабиринт улиц, магазин, работа в кофейной фирме с утра до ночи, смех хозяйской дочки, свадьба, дети, новая вывеска, новый дом, бизнес, офис, интересы в оставленных когда-то пенатах, море, поезд, дождь, фонарь кофейни, старый хозяин в зелёном жакете…
Когда пустая чашка опустилась на стол, в памяти Станислава Довжанского осталось только легкое дежа-вю, вроде как он уже был тут раньше, пил такой же кофе, видел этого странного мужчину с насмешливым взглядом черных, будто у ворона, глаз. Задержав дыхание, он не отпускал аромат, словно душистый дым дорогой сигары.
- Чудесный напиток! Что это за купаж? Я немного разбираюсь в кофе, но никогда не пробовал ничего подобного!
Хозяин скромно отвесил поклон.
- Ничего необычного, прошу пана, это все – аура города.
Где-то далеко бамкнули часы на ратуше. Скривившись, Стась поднялся из-за стола, достал из кармана дорогой брегет, с грустью посмотрел на циферблат.
- К сожалению, но мне уже время идти. Поезд, знаете... До свидания!
- Счастливой дороги!
Стась остановился на пороге, раскрыл зонт, а тогда твердым шагом двинулся сквозь дождь. Хозяин вышел следом, постоял, усмехаясь, пока гость не исчез за поворотом, а тогда лишь погасил фонарь и закрыл двери.
Желтый подслеповатый фонарь над потрескавшимися черными дверями. Стась оглянулся – узкий переулок тонул в вечерних сумерках, и не было ему ни конца, ни краю. "Во всем миру - только холод и дождь," – застыла в голове, словно могильная плита, мысль.
Стась толкнув двери. Внутри пахло огнем и кофе. Два ряда столиков, толстые желтые свечки в глиняных подсвечниках. За прилавком горбился седой мужчина в зеленом жакете, не сводя с гостя цепкого взгляда. Отряхнувшись, Стась пересек пустой зал.
- Приветствую! – поздоровался хозяин кофейни скрипучим голосом, похожим на воронье карканье.
- Ужасная погода, не так ли?
- Добрый вечер! - ответил Стась, смущенно переминаясь с ноги на ногу.
- Кофе, уважаемый? Да Вы присаживайтесь, в такую погоду – за счет заведения!
Стась послушно присел.
Хитро прищурившись, старик спросил:
- Какой именно кофе желаете?
Стась только развел руками.
- Я не знаю. Все равно.
Хозяин сокрушенно покачал головой.
- Уважаемый, Вы обижаете этот благословенный напиток. Вы хоть знаете, сколько рецептов приготовления кофе существует на свете? Каждый может выбрать себе по вкусу. Кто-то любит тонкий аромат арабики, кто-то – грубоватую терпкость робусты. Один мой завсегдатай пьет только либерику. Кофе – как музыка, способен повести за собой, или принести покой и равновесие. Он может изменить жизнь человека.
Скривившись, Стась невесело засмеялся:
- Жизнь не изменишь, а судьбу не обманешь.
Хозяин, склонив голову вбок точно ворон, тихо промолвил:
- Вижу, Вы жалеете о каком-то выборе, который пришлось осуществить в прошлом. Я могу Вам помочь.
На прилавке перед Стасем появился кофе. В чашке из черной глины на черном блюдечке. Над черным зеркалом напитка, незыблемым, словно полированный оникс, еле заметно струился пар.
- Попробуйте!
Стась какое-то мгновение переводил загипнотизированный взгляд то на дивного хозяина кофейни, то на чашку.
- Пейте! – проскрипел старик. - Как бы там ни было, Вам не лишнее согреться.
Стась протянул руку. Теплый фарфор приятно согрел пальцы, аромат защекотал ноздри.
Подняв чашку ко рту, Стась увидел в черном зеркале свое отражение. Мокрая белобрысая шевелюра, молодое бледное лицо с глубоко посаженными, усталыми, серыми глазами. В тот день почти так же, только смотрелся он в бокал с пивом.
- Это - "Черный лев", - торжественно произнес хозяин, - мой фирменный рецепт. Пейте!
Стась коснулся губами чашки, и поверхность напитка содрогнулась, отражение рассыпалось, словно разбитая мозаика. Кофе, мягкий и терпкий, словно табачный дым, заструился между языком и небом. Внезапно все вокруг тоже содрогнулось, рассыпалось. Замелькали дни, звуки слились в утробный рев, сродни львиному, но вмиг все стихло, застыло, словно воск, и Стась снова увидел свое отражение.
В бокале с пивом. Застыв, сообразил, где оказался. Тот самый кабачок, ему только-только исполнилось девятнадцать, а за грязным столом - его друзья, Збышек, Кароль и Януш. Зимой умер отец. Стась едет к дядьке в Бзовицу. Сейчас Януш скажет:
- Честь!
Вздрогнув, Стась как будто проснулся. Общество приложилась к бокалам. Он знал каждое слово, что будет сказано, а перед ним на столе лежала смятая старая газета с объявлениями. Среди жирных пятен вспарывал океанские волны стремительный корабль. "Компания Ллойда осуществляет рейсы из Бремена и Гамбурга в Нью-Йорк скоростными пароходами. Пассажирам гарантируется приличное питание". Чем дольше Стась всматривался в картинку, тем более реальной она становилась. В какое-то мгновение ему показалось, что лицо обдало соленым ветром. Януш собрался ехать в далекую
Америку. В отличие от Стася, который имел на руках какое-никакое, а наследство, ему на родине не светило ничего.
- Америка - это свобода! – прогнусавил Януш, тыкая пальцем в черную трубу парохода. – Едем вместе! Далась тебе та Бзовица?
Стась открыл было рот, но смолчал. Он видел свое будущее - помощник дядьки в магазине, потом – брак на богатой вдове, попытка открыть свое дело, банкротство, скитания городом, дождь, желтый фонарь кофейни, черная чашка с кофе. А дальше? Старость на улице? Смерть в канаве? Могила во рву где-то за городом? Тот Стась, каким он был тогда, только покачал головой, пустив горькую сиротскую слезу и поехал к дядьке. А что оставалось делать? Беда-горе сироте без роду! Но что он, в конце концов, терял?
Корабль на картинке живо взрезал волны. "А какая, в Бога, разница? Что лучше - прозябать в душному магазинчике, не имея никакой надежды, или вдохнуть соленого ветра и получить шанс прожить жизнь по-своему?" Стась так сжал бокал, что тот даже заскрипел в пальцах.
- А что, Янек? А давай и поедем!
Парни даже рты пооткрывали. Поднявшись на нетвердые ноги, Януш усмехнулся и обнял друга.
- Братишка! Ай, братишка! Эх, заживем, брат!..
Стась обнял побратима в ответ, разливая пиво. Мир снова завертелся в сумасшедшем круговороте. Порт, чайки, океан до самого горизонта, силуэт каменной женщины на небосклоне, снова порт, лабиринт улиц, магазин, работа в кофейной фирме с утра до ночи, смех хозяйской дочки, свадьба, дети, новая вывеска, новый дом, бизнес, офис, интересы в оставленных когда-то пенатах, море, поезд, дождь, фонарь кофейни, старый хозяин в зелёном жакете…
Когда пустая чашка опустилась на стол, в памяти Станислава Довжанского осталось только легкое дежа-вю, вроде как он уже был тут раньше, пил такой же кофе, видел этого странного мужчину с насмешливым взглядом черных, будто у ворона, глаз. Задержав дыхание, он не отпускал аромат, словно душистый дым дорогой сигары.
- Чудесный напиток! Что это за купаж? Я немного разбираюсь в кофе, но никогда не пробовал ничего подобного!
Хозяин скромно отвесил поклон.
- Ничего необычного, прошу пана, это все – аура города.
Где-то далеко бамкнули часы на ратуше. Скривившись, Стась поднялся из-за стола, достал из кармана дорогой брегет, с грустью посмотрел на циферблат.
- К сожалению, но мне уже время идти. Поезд, знаете... До свидания!
- Счастливой дороги!
Стась остановился на пороге, раскрыл зонт, а тогда твердым шагом двинулся сквозь дождь. Хозяин вышел следом, постоял, усмехаясь, пока гость не исчез за поворотом, а тогда лишь погасил фонарь и закрыл двери.
Комментариев нет:
Отправить комментарий