БОЛЬНАЯ ЧАЙКА (Рудич Павел Клиникович)

I
 
Душа, думал Переверзев, находится в желудке.
Это она ноет "под ложечкой" предчувствуя беду. Холодной жабой наваливается на тоскующее сердце. Рвётся вон вместе с блевотой по утрам с похмелья.
Но врачи объяснили Переверзеву, что это не душа, а язва желудка.
Лечится Переверзев не захотел, и через год болей, изжоги и рвоты, язва переродилась и стала называться иначе: рак.
Пришло для Переверзева время умирать.

Переверзеву и раньше приходилось умирать, но именно сейчас этого хотелось менее всего.
Первый раз он умер в 20 лет, введя себе, догоняясь, " золотую дозу" героина. Огромная волна кайфа стремительно подняла его и понесла вверх. "Выше, выше" - задыхался от счастья Переверзев. Но волна рухнула, завращалась против часовой стрелки и всосала Переверзева в стремительную воронку.
Очнулся Переверзев в реанимации.
За столом, освещённый настольной лампой сидел нарколог Нифантий Мартемьянович и что - то писал. Переверзеву хотелось повиниться перед старым доктором, но распухший язык застревал во рту и больно царапал щёки с изнанки.
Нифантий дописал и, уходя, сказал сестре: "А этому, если будет мучаться, налейте 100 грамм 40% раствора цианистого калия".
Потом Переверзева поехал во Фрунзе и там его долго лечил Безумный Киргиз.
В больнице, комфортной, как хороший отель, ему вводили в вену нечто, от чего он, умирая, впадал в кому, а затем долго и мучительно выныривал из неё, как из чёрного колодца.
Безумный Киргиз, кривляясь, вздымал над ним руки и матерился. Надо было после этого падать и Переверзев - падал.
Снова и снова - комы, Киргиз, капельницы и, как в тумане - поездка на Иссык-Куль, горы.
Прилетев в Москву, уже в аэропорту, Переверзев зашёл в бар, заказал стакан коньяка (на дозе "стакан коньяка" он настоял категорически), долго смотрел на тяжёлый янтарь в тонком стекле и выпил жадными глотками, не отрываясь.
С удивлением прислушиваясь к тому, что проделывает внутри его коньяк, Переверзев думал: "Всё. Сейчас - домой, спать. Завтра проснусь, поеду к Женьке, всё расскажу. Простит".
Но ни завтра, ни после завтра он не проснулся, а очнулся только на пятый день и обнаружил себя лежащим под цветущей яблоней, на улице Смольной, что у метро "Речной вокзал". Вокруг него на траве лежало пять бутылок кагора "Чумай", обёрнутые тонкой белой бумагой.
Бутылки были укупорены иезуитами Молдовы неподатливыми пробками. Переверзев отбил донышко бутылки о ствол приютившей его яблони и жадно выпил остатки вина, поранив губы и язык острыми краями "розочки".
С этого момента он пил постоянно с редкими перерывами на реанимацию, на приступы "белочки" и милицейские отсидки.
Периодически, когда Переверзев больше не мог пить, но и не пить - не мог, он сдавался родственникам. Тогда его везли в больницу. Капали, "прочищали" печень, "торпедировали", подшивали, кодировали.
Пить он бросил неожиданно для самого себя.
Промучившись, однажды, бессонницей до трёх ночи, Переверзев достал свой "НЗ"- чекушку "Московской особой".
Её он приберегал для самого тоскливого шестого часа утра.
Взял с полки стакан и обнаружил, что это любимый стакан покойной тёщи. Теща утверждала, что если выпить из этого стакана немного холодной воды мелкими глотками, то снижается давление, успокаивается сердце и приходит сон.
"Вот и проверим"- усмехнулся Переверзев, вылил в тёщин стакан водку и выпил. Теплый сон пришёл незамедлительно.
Нарколог Нифантий присел на край кровати и сказал: " Значит так: отряхиваешь прах с ног, смотришь на полную луну через левое плечё, на правое сажаешь ангела хранителя и в путь! Пить ты больше не будешь".
Проснулся Переверзев бодрым и весёлым. Похмелья не было. Выпить не хотелось совершенно. Алкоголь он больше не употреблял.

Через 10 дней врачи и нашли у него рак желудка. В операции отказали - бесполезно.
Переверзев вспомнил, как ловил в тёплых кубанских ериках раков. За один заход бреднем-"волоком" вытаскивалось до ведра шелестящих тварей. Его научили выедать у живых раков икру из-под шеек, присыпая её солью. Подумалось:
"От этого, наверное, и заболел".
Болеть раком было нелегко.
Боли не усмирялись детским наркотиком "промедол". Мучила тухлая рвота: съеденное не могла пройти заросший опухолью желудок, бродила там и выбрасывалась наружу.
Умирать Переверзев не страшился, но хотелось умереть быстро и свободным от врачей, диеты и сочувственных взглядов.
Тут он вспомнил методику, которой его обучали в медицинском центре у Безумного Киргиза. Переверзев лёг на пол и стал представлять, что руки и ноги у него - тёплые и невесомые, легко дышится и весь становишься лёгким и невесомым. Затем он представил себя чайкой парящей над кипящим морем. Радость освобождённого охватила его: "Вот ведь как можно жить!"
...........
II

Шла утренняя милицейская планёрка.
- Товарищ капитан, что там у нас по делу о пропавшем Переверзеве?
- Пока - глухо. Вскрыли его квартиру...
- Надеюсь, с понятыми?
- Так точно, с ними! Самое удивительное, что дверь была закрыта изнутри. И цепочка наброшена!
Сделали обыск - ничего подозрительного. Да! Он чайку держал в квартире. Нашли её всю разбитую. Видимо пыталась взлететь. А какие потолки в "хрущёбах"! Не разлетаешься.
Наша криминолог отнесла её ветеринарам, и те лечить не стали: нашли у неё опухоль в животе. Умертвили и отдали назад Маше - криминологу: у неё муж таксидермист. Прекрасное чучело сделал. Мы агитируем его подарить чучело нам.
Поставим в дежурке.

Еще прочитать произведения этого автора можно здесь:
http://zhurnal.lib.ru/r/rudich_p_k/